Притон «Герыча»
Светлана Ермолаева

После звонка в полицию Никита стал педантично обходить все городские больницы, думая, что Вероника могла и за город уехать, вернее уйти. Он даже не знал, были ли у нее деньги, так неожиданен был ее побег. К концу дня он валился с ног от усталости, иронизирую над собой: "Это тебе не штаны протирать в кресле, побегай, побегай, юноша благополучный." Уже поздно вечером он набрел на ночлег для бездомных. Было и такое заведение, оказывается, в их городе, он и знать не знал, так как нужды не было. Возле входа стояли два камуфляжника с автоматами; как выяснилось, охранники.
- От кого охранять-то бомжей? – улыбаясь, спросил Никита.
- От них самих. На случай скандала или драки.
- Стрелять будете?
- Пальнем в воздух, если че. Мы и прикладами справимся, – заявил тот, что помоложе.
- Скажите, парни, девушку рыжеволосую вы не видели? Не приходила сюда?
- Красивая?
- Очень.
- Таких мы сюда не пускаем, нечего им здесь делать. Здесь из женской клиентуры только две бомжихи на постоянке в женской комнате. Она кто? Проститутка, наркоманка, в бегах?
- Нет, просто ей жить негде, я и подумал...
- Слушай, парень, ты в Заславке не искал ее?
- Это где?
- В ста пятидесяти километрах от города деревня есть, туда автобус раз в день по утрам ходит, а вечером оттуда возвращается. Монастырь там бывший. Нашлись добрые люди, отремонтировали его и сделали приют только для женщин. Туда вещи старые несут, продукты – все, кто может. Может, там она?
- Спасибо за информацию. Может, и там. Ну, пока, служивые, – пошутил он, и, обнадеженный сообщением, бодро зашагал на обочину: ловить «мотор». Зашел в дом, отец, увидев, что он один, не стал ни о чем его расспрашивать, и так было ясно, что девушку сын не разыскал. Он сказал только.
- Ужин на плите. Сергей звонил несколько раз.
- Что-то срочное?
- Думаю, да.Никита взял трубку, пошел на кухню, включил газ, чтобы подогреть жаркое, набрал номер Сергея.
- Салют, командир, это я.
- Черт, где тебя носило весь день, я обзвонился уже, – возбужденно закричал Сергей в трубку.
- Вероника сбежала, и я ее искал.
- Нашел?
- Пока нет, но вроде появился след...
- Слушай, ты мне нужен позарез. Завтра как можно раньше приезжай прямо ко мне домой.
- Что-то случилось? Нужна помощь?
- Не телефонный разговор.
- Буду в семь. Пойдет?
- В шесть.
- Ого! Лады, буду в шесть.
- До завтра.
Никита положил трубку: "Что-то из ряда вон. В восемь тридцать успею на автобус. Если бы она была там... Интересно, что у Сергея?"

Вертолет летел над лесом, забравшись на облака. День выдался пасмурный, и это было на руку Алексею. С земли их не было видно, да и что толку, если бы кто увидел. В воздухе сейчас такая толпа самолетов, а на земле такая неразбериха, что можно проскочить, куда угодно. При обсуждении маршрута вчерашним вечером они решили приземлиться в степях Казахстана. За бензин можно было не беспокоиться, бака хватит на шесть часов беспосадочного полета, а лететь до того места, которое он сам пометил на карте – меньше пяти часов. Так что все – о'кей. В степях затеряться несложно, придется, конечно, помучиться, но конечная цель стоит того. Что вот делать с вертолетом? Взорвать? Взрыв может привлечь внимание. Оставить в степи? Обязательно приедут спецслужбы, начнут выяснять, чей транспорт, почему здесь. И выяснят, и объявят розыск на всех и на покойников в том числе. Вот и бегай потом по всей стране! Конечно, имея деньги, все можно купить. Но, кроме денег, нужно иметь тех людей, которые все сделают, как надо. Выходит, надежные люди дороже денег, а может, и золота. И всегда так было. Надежных людей днем с огнем не сыскать. Где-то теперь Серега Завьюжный, его командир по Афгану? Человек, с которым не пропадешь.
Калашников крепко сжимал пистолет в кармане куртки и думал нелегкую думу: "Гелла стала Галиной, не дождавшись Лешковского. Может, он знал, что умрет, и поэтому так сентиментально о ней говорил? Что-то мне не очень верится в ее доброту. Возможно, она притворялась из страха перед ним. Какое, интересно, ее настоящее лицо? Парик носила. Ее надо опасаться. Все-таки Лешковский доверял ей, а не этим двум гориллам. С ними тоже не все ясно. Сказала, что их омоновцам удалось скрутить, а она смогла прорваться с гранатой в руке. Да, не слишком крепкая команда была у господина барона, который оказался потомком графа. Впрочем, кого ему было бояться? Конкурентов в этом краю у него не было. «Атамана» замочили в зоне, когда он через своих ублюдков попытался наехать на Лешковского. Попробуй остаться честным, когда все вокруг повязаны, вернее, скованы друг с другом, как звенья одной цепи. Похоже, на сей раз задание я не выполню, слишком неуправляемой оказалась ситуация. С пустыми руками к Миномету лучше не являться, в живых не оставит. Если бы просто пулю в лоб, а то ведь сначала допросит с пристрастием. А что я ему скажу? Что обделался, как дитя. Один выход: исчезнуть. Может, к Ивану Глазкову в Якутию податься? Доберусь ли? И вообще – что нас всех ждет?"
Галина решала непростой вопрос: как избавиться от Калашникова. Она сделала выбор между двумя мужчинами, понимая, что одной ей не удастся выиграть в борьбе за жизнь. Галина выбрала Алексея не потому, что переспала с ним, а потому, что он казался ей более надежным; к тому же он был один, как перст, не связан ни семьей, ни родней. И она – одна. Чем не пара?
Калашников и Галина напряженно сидели друг напротив друга. А вертолет продолжал лететь в неизвестность.

- Слушай, Никиток, я случайно обнаружил тайник в камере пыток.
- Когда?
- Вчера утром.
- Кто-нибудь знает?
- Нет, тебе первому говорю.
- И что в нем?
- Пока неизвестно. Он находится под полом. Похоже там же и взрывное устройство. Слышно равномерное тиканье.
- Это значит...
- Да.. Здесь какая-то хитрость. Нужно искать то, незнамо что, чтобы обезвредить мину или что там еще. Я – не спец в делах подобного рода.
- Я – тем более.
- Не хотел посвящать кого-то еще, но, видимо, придется. Буду думать. Нужен надежный человек.
Специалист высокого класса, которого отыскал Сергей, обнаружил устройство для разминирования. Тиканье прекратилось, они вскрыли пол. В углублении находилось два металлических ящика, один был набит долларами в банковских упаковках, другой – чистейшим героином «три девятки».
- Вот это да! Здесь целое состояние... – испуганно вскликнул Сергей и оглянулся.
В дверях стояли двое в штатском. Никита мгновенно понял, что произошло: специалист был из Конторы. Он сдал их. "Финита ля комедия, – без особого сожаления подумал он. – Зря только время потерял, давно бы нашел Веронику. Придется выходить на писателя с тем, что есть."
- Не огорчайтесь, господа! Таким богатством нужно распорядиться мудро, – сказал тот, что постарше. – Для начала определимся с количеством претендентов...
Раздался глухой хлопок, и «специалист» грохнулся на пол. Завьюжный выхватил пистолет.
- А вот этого не надо. Не стоит торопиться, господин Завьюжный. Вас ожидает другая участь.
Сергей обреченно посмотрел на Никиту, а Никита попросту ничего не понимал.
- Что предпочитаете: деньги или героин?
- Деньги, – ни секунды не медля, ответил Сергей.
- А вы, господин огранщик?
Похоже, о них знали многое, в то время, как они видели этих людей впервые.
- Я вообще не претендую на чужое, – не раздумывая, ответил Никита.
- Похвально, но это не чужое, а ничье, точнее сказать – награбленное бандитами разных мастей и оказавшееся у Лешковского. Не буду вводить вас в заблуждение: в данный момент мы занимаемся не дележкой. Я и мой напарник – агенты ФСБ. Мне даны полномочия выделить вам вознаграждение за мужество. Вам, Никита Сергеевич Лунев, за личное, а вам, Сергей Иванович Завьюжный, как командиру ОМОНа. А героин отправится на фармофабрику – для переработки на лекарства.
Сергей и Никита ошеломленно молчали. Наконец Никита спросил, глядя, как агенты ловко уложили пачки героина в чемоданчик, также ловко пересчитали пачки долларов и стали раскладывать их на три кучки.
- А как же этот человек? Вы его убили...
- Этот человек – крайне опасный убийца и бандит, бывший специалист по взрывоопасным устройствам. На нем не одно убийство ни в чем неповинных людей. Он закладывал бомбы в жилые дома. Вам повезло, что мы следили за ним, иначе вы бы уже не задавали вопросов. Нам тоже повезло, что он всегда действовал в одиночку. Что-то еще?
Мужчины промолчали.
- Тогда расходимся. Думаю, по 200 тысяч долларов каждому будет достойным вознаграждением за ваш рискованный вояж. Сначала уезжаем мы, через четверть часа – вы, – и он уложил самую внушительную кучу пачек в другой чемоданчик, щелкнув замками. – Прощайте! Удачи вам! Будьте осторожны! Лешковский мертв, но все же лучше вам уехать из города.
- Спасибо, – в один голос поблагодарили Сергей и Никита, глядя на пачки долларов, лежащие на полу, и не веря своим глазам.

Галина не выдержала первая и, улучив момент, выстрелила в Калашникова почти в упор, их разделяло не более метра. Мужчина завалился набок, а она стремительно, как рысь, бросилась к нему, сорвала с шеи цепочку с ключами от кейсов, кинулась к нише, где они стояли. Алексей, услышав выстрел, поставил управление вертолетом на автопилот, оглянулся, увидел, что произошло: "Эх, женщина!.."- тоскливо подумал он и пошел к ней мимо трупа Калашникова.
Казалось, Галина не соображала, что делала: вместо того, чтобы открывать замки ключами, она стала взламывать их каким-то металлическим предметом. Пилот молча стоял рядом, не пытаясь вмешаться. Кто знает, на что способна эта разъяренная фурия? Наконец, крышки откинулись: вначале одна, затем другая. В одном кейсе лежали банковские пачки долларов. Галина лихорадочно выхватила одну, разорвала упаковку. Пачка оказалась куклой. Сергей присоединился к ней, и они стали разрывать все пачки подряд. Настоящих долларов оказалась жалкая кучка, остальное было бумагой. Галина забилась в истерике.
- Дьявол, проклятый дьявол! Я всегда знала, что он дьявол! Что же это? Зачем я убила столько людей? Ради чего? Он обманул меня! Будь он проклят! Так ему и надо, что подох, как жалкий ублюдок...
- Подожди, Галина! – хладнокровно сказал Алексей. – Есть еще наркотик.
Она внезапно остолбенела, затем кинулась к пачкам с героином.
- «Герыч», миленький, не подведи! – дрожавшими пальцами она вскрыла одну из упаковок с белым порошком, взяла на палец, лизнула...
- О нет, Господи, нет! Это не он, это херня, это обычный ТМФТ...
- Что?
- Это просто допинг, один из самых слабых, по сути, он ничего не стоит, это триметилфентил, почти безобидный порошок. Все зря, все-все зря, понимаешь? Будь проклят Лешковский? Он погубил меня, мою жизнь... – она взахлеб рыдала и рвала пачки, рассыпая порошок...
В эту секунду вертолет стал резко падать, Алексей обернулся. Полумертвый Калашников вырубил управление вертолетом, и они стремительно неслись к смерти. "Гос-по-ди, по-ми-луй!" – успел подумать пилот.

Вероника встретила Никиту в темном длинном платье, в темном платке, полностью скрывшем ее роскошную рыжую копну. На бледном лице темнели огромные, ушедшие вглубь глаза.
- Да ты, как икона, стала, – поразился Никита произошедшей перемене.
- Я и есть икона. Деревянная.
- Не понял, милая.
- Я готовлюсь к уходу в мир иной.
- В таком случае мы уйдем вместе. Я приехал за тобой. Сегодня же отвезу тебя в клинику доктора Михайлова, там тебе сделают все анализы, а потом будем думать, где лечиться – в Германии или в Швейцарии.
Вероника глядела на Никиту почти с ужасом: "О Господи, он сошел с ума! Какая Германия?"
- Успокойся, Никита, у тебя не будет со мной проблем. Я остаюсь здесь.
- Ты не можешь так поступить со мной. Мне ничего не нужно, я бросил работу. Мне никто не нужен, только ты, солнышко мое оранжевое, я люблю тебя, только смерть разлучит нас...
- Но я не могу, я не хочу, чтобы ты жертвовал всем ради меня... я не стою твоей любви... – в ее глазах, не проливаясь, стояли слезы.
Никита подхватил ее на руки и почти побежал к машине, которую он только вчера купил. Вероника пыталась вырваться, но его руки крепко держали ее. Он посадил ее справа, запер дверцу, сел за руль, и они помчались на бешеной скорости по пыльной деревенской дороге.
Диагноз СПИДа не подтвердился. Правда, обнаружился гепатит, сказалось длительное употребление наркотиков.
- Можно, конечно, лечить здесь, но лечение уколами – не совсем приятный и удобный процесс. Больной прикован к врачу или медсестре. Самое кратковременное и наиболее эффективное лечение этого заболевания в клинике доктора Йохвида в Лозанне. Конечно, очень дорого, но для русских они делают приличную скидку, – сказал доктор Михайлов.
- У меня есть возможность, – заявил Никита.
- Я рад. Доктор Йохвид – мой давний знакомый. Если хотите, могу черкнуть ему пару строк... – любезно предложил доктор, по-иному глядя на молодого человека.
- Буду вам премного благодарен, – не менее любезно ответил Никита. – Вы сказали Веронике то, что сказали мне?
- Нет. Я решил, что лучше вам сообщить ей эту радостную весть. Гепатит в сравнение со СПИДом, сами понимаете, что насморк в сравнение с туберкулезом. Я рад за вас обоих.
- Огромное вам спасибо. А это ваш гонорар, – и Никита протянул доктору конверт с долларами.
- Любимая, ты здорова. Диагноз был ошибочным или тебе солгали.
Вероника от радости дар речи потеряла, а потом бросилась к Никите на грудь и зарыдала.
- Ну, ну, любовь моя! Рыжая моя, оранжевая девочка, все хорошо, я и сам счастлив до безумия, – он гладил ее по волосам, поднял заплаканное лицо и поцеловал.
Они целовались, как сумасшедшие, влюбленные сумасшедшие, стоя посреди тротуара, и редкие прохожие обходили их, понимающе улыбаясь. С неохотой они оторвались друг от друга. Лицо Вероники сияло: лучились глаза, улыбались губы.
- Как я счастлива! Спасибо тебе, единственный мой, что ты спас мне жизнь тогда на озере и потом в лесу. Теперь я со страхом думаю, что могла умереть, и я рада, что этого не случилось.
- А знаешь, девочка моя, мы едем с тобой в Швейцарию в свадебное путешествие. Мы с тобой богатые люди, и это произошло благодаря тебе, нашей встрече. Пойдем домой, нас ждет отец, и я вам все-все расскажу...
Обнявшись, они направились к дому Никиты.

Неделя пролетела в приятных хлопотах. Никита с Вероникой собирались, как они сообщали всем, в свадебное путешествие в Швейцарию. Никита спрятал в потайной карманчик кейса письмо доктора Михайлова к доктору Йохвиду. Видя, как счастлива Вероника, он и сам не мог нарадоваться, что страшное осталось позади, что все так благополучно завершилось. На следующий день они должны были сесть на московский поезд, а из Москвы прямым рейсом в Женеву. Перед отъездом они с отцом решили навестить могилу матери, и, оставив Веронику дома, с утра пораньше отправились за город, на кладбище.
Вероника позавтракала и, весело напевая, начала наводить порядок в доме. Раздался телефонный звонок, и она сняла трубку.
- Ну, привет, рыжая!
- Кто это? – что-то смутно знакомое уловил слух.
- Не узнаешь, значит. Неужто так скоро хозяина забыла? – продолжал голос.
Вероника молчала, не в силах разжать помертвевшие губы.
- Обобрал старика твой сучий сын и решил смотаться, значит? Не выйдет, – с угрозой отрезал голос, и в трубке раздались короткие гудки.
Девушка так и села, где стояла с трубкой в руке, не шевелясь и глядя неподвижно в одну точку. Так ее и застали Никита с отцом.
- Вероника, что? Что случилось? На тебе лица нет. Кто звонил? Кто посмел тебя так расстроить?
- Лешковский жив, – еле шевеля губами, произнесла Вероника короткую фразу и потеряла сознание.