Заметки о поэзии и прозе
Светланы Ермолаевой

Слов таинственная связь

Я «родился» в библиотеке в тесной толпе великих книг. Много хорошего они мне нашептали. Одни вдохновляли меня страстным стихом, другие ¬ добрым советом, а жизнь частенько поправляла мой путь. Так и жил я, радуясь и печалясь. И вот случилась встреча: знакомство с поэзией Светланы Ермолаевой (она же Кадырова, Мощева, Гордеева). Она зажгла свечу любви своими стихами. Поток ее чистой поэзии вынес меня из омута жизни вдаль, где дышится легко. Потом сгустились тучи. Я прочитал ее детективы и сразу назвал Светлану мастером жуткой прозы: Мэр- убийца, Смерть на подиуме, Поцелуй Сатаны, Колесница смерти. Такие вот интригующие названия книг, а убийц разыскивает и находит один и тот же проницательный следователь, автор этих произведений писательница С. Ермолаева. Сюжеты увлекают читателя, и он не выпускает из рук книгу, пока убийца не будет обнаружен.

Несколько рукописей с криминальным содержанием Светлана выслала в Москву. Ответ пришел быстро: берем! Столица России издала четыре книги, одна из которых вышла в твердом переплете. Ну, как тут не порадоваться, а затем огорчиться мизерным гонораром?

Красивая женщина, такая уютная и домашняя, нисколько непохожа на автора, манипулирующего сюжетами, достойными пера самых ярких представителей детективного жанра. Светлана Ермолаева издала также несколько сборников лирических стихов. Вероятно, светлое должно непременно соседствовать с темным как две стороны одной медали: стихи пронзительные своей откровенностью с одной стороны и мрачная проза детектива с другой. Есть еще и просто рассказы и повести с трагическим содержанием, с достоверностью жизненных коллизий.

В книге «Мой Дагестан» народный поэт Расул Гамзатов писал о том, что в ХIХ веке паша Шамиль – народный герой Кавказа, издал указ: казнить поэтов! Мудрые визири были удивлены нелепым приказом и осмелились сказать об этом Шамилю. Он ответил резкой, как саблей рубанул, фразой: Настоящий поэт будет писать!

Никто в наше время не слышал и не читал в прессе о запрете писать стихи. Но поэзию как- то отодвинули в сторону. Во времена лихолетья вырвались на свободу агрессивные рокеры. Своими текстами, а не поэзией прорубали себе дорогу сквозь заросший ложью застойный лес к правде. Правде обо всем. «Наши топоры лежали до поры» – в ХIХ веке звенела во мраке лира Некрасова. А поэтическое слово замерло: оно не рифмовалось с тревожным временем.

«Следуй своей дорогой, и пусть люди говорят, что угодно» – писал Данте. И Светлана шла своим путем, где ее поэзия и проза шли вместе к свету, спасая ее «душу от злобы и от лжи».

Тягостный быт, как спертый воздух вокруг, и «как для стихов себя спасти?» – вопрошает Светлана. Нужда скачет, нужда плачет, и где хотя бы относительный покой для вдохновения?

А мнимая свобода вскружила головы псевдопоэтам, правда, они признаются, что пишут не стихи, а тексты (надо спешить!), и этот словесный мусор вываливают на неокрепшие умы юнцов.

«Я целый мир объемлю взором: в нем справедливость не царит», огорчается поэт Ермолаева. Она не писала мемориальные стихи. Болела бы душа, а выстраданные слова найдутся. «Художник должен давать приют всем, даже прокаженным, он должен обладать материнским сердцем» – Нексе. «Я жалею кошек и собак, жалко стариков. Тихой сапой гадит враг, жалко их, врагов.» «Всякое стихотворение – покрывало, растянутое на остриях нескольких слов. Эти слова светят, как звезды. Из- за них существует стихотворение», так Блок определил суть стиха.

Поэзия Светланы сверкает звездопадом. Мое восхваление непредвзято. Считая себя ЦЕНИТЕЛЕМ всемирной и отечественной поэзии, был удивлен, что поэта СветлануЕрмолаеву не знает Москва, Россия, русский народ. Я неоднократно советовал ей отправить стихи в московские журналы. Она только посмеивалась над моей наивностью и не посылала. Однажды я сказал, что если бы ее стихи прочитал светлый поэт России Евтушенко, то он прилетел бы в Алматы и пожал ей руку. Тут она уже не засмеялась, а заплакала. «В России стали ненужны поэты. Великая страна простерлась ниц перед бумажкою с чужим портретом из-за каких-то дальних заграниц...»

Четыре года назад мы с ней ездили на ее Родину в Красноярск. Познакомились в редакции газеты «Красноярский рабочий», где была опубликована моя статья об Астафьеве, с русским писателем Эдуардом Русаковым, родом из Северного Казахстана (его отец был казахом и бесследно исчез в лагерях). Он подарил нам три книги своей прозы, которая вызвала у нас восторг. А в Москве о нем ни слова. Белокаменная стойко держит оборону от всяческих варягов из глубинки: Астафьев, Шукшин, Распутин, Вампилов, Рубцов и других. Ее врата в литературу защищают около четырех тысяч членов союза писателей России и московского региона писателей. Вот тут- то бы и пригодился указ легендарного Шамиля об истреблении поэтов.

«В наших жилах давно уже запеклась кровь от скуки», я позволил себе напомнить изречение любимого народами мира Чехова. «Но кто умел созидать, у того всегда были свои вещие сны и звездные знамения», эти слова, словно блеснув молнией, изрек Ницше. А я бы добавил: В поэтах – факел от искры Божьей. Они предназначены донести ее до человечества. Что и делает поэт Светлана Ермолаева.

«Я-птица», в порыве вдохновения продолжает писать Светлана. И зазвенел ее стих в полете в тонкой поэтической книжечке «Струна на ветру». Кто- то оценил звон одинокой струны на леденящем ветру будто застывших в пространстве лет. «Стихи высокой пробы», сказал мне как-то в разговоре о поэзии Светланы Жилкибаев, поэт, писатель, философ.

«Я так хотела быть живой, дышать, ходить, играть словами...» А на руках трое детей: сын и дочери. И смерть жестоко заглянула в лицо Светланы: погибли муж и сын. Эта трагедия безжалостно преследовала ее и терзала душу, выливаясь в трагические строки стихов.

1980. Умер Высоцкий. Отдушина Светланы от безысходности окружающего мира исчезла, оставив вечную рану в ее душе. Со дня кончины нашего русского поэта она пишет стихи, в которых никак не может поверить в его смерть и разговаривает с ним, как с живым. Она посвятила ему три книги стихов. И 25 июля 2010 года мы положили еще одно посвящение на могилу бессмертного поэта, восставшего против «мнений света»: «Не уймусь уж 30 лет! Часть души – все бродит за тобою след во след, ВЕЧНЫЙ ДРУГ ВОЛОДЯ! И все же:

Падает снег, укрывая печали,
хочется жить в осиянном миру,
хочется петь о надежном причале,
верить любви верить добру!

Есть слово «завтра» как свет надежды в конце тоннеля. Дорогу осилит идущий. Не жалуйся на боль – вот лучшее лекарство.(Хаям).
Как известно в народе да и в научном мире, домашняя кошка укладывается у хозяина на больное место. Кошка Чара, верная подруга Светланы, укладывалась у нее на груди и успокаивала душевную боль. Частенько хозяйка, приходя домой, заставала Чару лежащей плашмя на рукописях, сложенных горой на поверхности стола. И здесь верная подруга врачевала ту же боль в написанных ночью стихах.

Во время существования передачи «Личность» телеведущая Жанна Ахметова брала интервью в квартире Светланы. Тогда Чара мелькнула на втором плане кадра, приостановилась, как бы прислушиваясь к диалогу двух творческих личностей. В этой передаче впервые прозвучала моя песня на слова Светланы:

И в снежном кружеве окно,
в фате – березы.
Так в мире чисто и светло,
иссякли слезы.

А лабиринты ее криминальных драм, так она сама называет свой жанр, до сих пор завлекают читателей, на этот раз публикуемые в газете «Калейдоскоп криминал». А ей порой так не хватает читательского внимания, ведь она пишет для них, нормальных людей с умом и душой. Поверьте, она благодарна и всегда старается вывести своих читателей и почитателей стихов и прозы на светлый простор справедливости, хотя бы в в своих произведениях, хотя бы в виде неосуществимого желания.

В Москве ее попросили изменить псевдоним Мощева как неблагозвучный. Я шутя предложил ей «Светлана Вечная». На что она заметила вполне серьезно: «Зачем обозначать словом то, что для меня и так ясно, что творчество вечно, неважно, чье, но нужное людям. Пусть это будут одно- два стихотворения Лермонтова, Блока, Есенина, Высоцкого, а может, когда нибудь и мое.

Недавно я прочитал девичьи стихи Светланы. Из записных книжечек вырвался поток счастливой юношеской поры, когда тесен мир, когда будоражит жажда любви, и солнцу нет покоя. ДО СИХ ПОР СВЕТЛАНА держит мысленно маленькую свечку, которой мы стараемся осветить «мировую ночь»(Блок).

Надежда с каждым восходом солнца светится в ее глазах, ведь ее рукописи лежат грузом на ее ранимой душе, требуют выхода к читателю. Но, увы! Я пытаюсь поддержать ее морально, и мне не требуется особых усилий, когда ее стихи трепетно переливаются в ноты. Мы создали больше 200 песен. Изредка они звучат по радио, телевидению, но чаще на домашних концертах среди наших друзей и почитателей. В этом году вышла небольшая подборка стихов Светланы в журнале «Простор», спасибо.

Таланту нет остановки на пути к совершенству, где «вначале было слово» (Библия), которое нужно познать до уровня вечной Поэзии. Гул божественного колокола доносит до нас слова Бетховена: «Чувствую, что стою лишь у начала.» «Вперед, к новым берегам!» – подхватывает Мусоргский.

Мне проще песню спеть, чем повторять уже ранее написанное о Светлане известным казахстанским журналистом Александром Столповским, сестрой по перу Инной Потахиной, московским литературоведом Натальей Рябинкиной и даже есть в ее архиве мнение Виктора Астафьева о ее поэзии в личной переписке.

А писал я эти заметки за старым письменным столом Светланы, за которым она создавала, творила, рожала почти все свои произведения, пока не освоила компьютер. А вообще я люблю ее творчество.

Норлан Сеитов
Ноябрь 2010