Живопись Диего Веласкеса
Испанское искусство 17 века
Испанская живопись достигает вершины в творчестве Диего Родригес де Сильва Веласкеса (Diego Rodriguez de Silva Velazquez) (1599–1660), одного из величайших реалистов европейского искусства. Через долгие годы придворной службы Веласкес пронес идеи гуманизма, верность демократической традиции испанской культуры, любовь к простым людям. Более непосредственно и смело, чем его предшественники-живописцы, испанский художник обратился к реальной действительности, расширив тематику живописи, способствуя развитию в ней различных жанров. Испанский двор и аристократия ожили в его портретах со своей гордостью, грустью, своими пороками, напряженной жизнью страстей. В мифологических и жанровых картинах Веласкес показал национально-самобытные образы испанского народа.
Сила творчества Веласкеса – в глубине психологического анализа и чеканной отточенности характеристик. В своих портретах он не льстил моделям, но представлял каждого в индивидуальной неповторимости, национальной и социальной характерности. Своеобразие метода Веласкеса проявилось в эмоциональной сдержанности, с которой он стремился раскрыть в целостном единстве существенные черты характера, душевного и умственного склада человека в их сложности и противоречиях.
Диего Родригес де Сильва Веласкес – один из первых мастеров валерной живописи. Серые тона его картин переливаются множеством оттенков, черные легки и прозрачны. Яркие теплые тона, холодные голубые, темные почти всегда озарены ровным светом и образуют сдержанные тонкие гармонии. Виртуозный мазок разнообразен. Валеры не только обогащают цвета, которыми пользовался Веласкес, но и моделируют формы, окутывают их мерцающей световоздушной средой. Достоинства колорита сочетаются в картинах Веласкеса с ясностью и величественной простотой композиции, чувством меры.
Веласкес родился в Севилье, учился у Эрреры Старшего – художника-реалиста, создателя драматических суровых образов, затем у романиста Франсиско Пачеко, гуманиста, поэта, автора трактата по живописи. В семнадцать лет Веласкес получил звание мастера искусств. В ранний период творчества (1617–1621) он был близок к караваджизму, обратился к распространенной в Испании жанровой живописи – «бодегонес», изображая незатейливые сцены жизни простых людей в повседневной обстановке бедных темных харчевен, в кухнях, среди скромной утвари и скудных завтраков, скупо характеризующих суровую красоту народного быта. Уже в ранних работах обнаруживаются уверенность рисунка, монументальность как бы приближенных к зрителю форм, строгость крупнофигурных композиций, придающих особую значительность изображениям («Завтрак», около 1617, Санкт-Петербург, Эрмитаж; «Водонос», около 1620, Англия, Лондон, собрание Уэллингтон). Появляется характерное для Караваджо освещение – луч света, прорывающийся из оконца в темный интерьер, выявляет пластическую выразительность форм. Отказавшись от развернутого повествования, художник сосредоточил внимание на национальной характерности народных образов – горделивой сдержанности, прорывающейся темпераментности, удали, добродушии. Герои «бодегонес» колоритны, но психологически они еще статичны.
В 1623 году Веласкес переехал в Мадрид, где жил около 40 лет; он получил место придворного живописца короля Филиппа IV. Карьера придворного при самом чопорном и консервативном дворе Европы подчинила его жизнь жесткому церемониалу дворцового уклада. Вместе с тем здесь, при дворе, Веласкес освобождался от необходимости писать по заказам церкви, что ставило его в особое положение среди современников. Пребывание в мировой столице империи Габсбургов способствовало расширению жизненного и художественного кругозора. Веласкес приобщился к демократическим устремлениям общественной мысли того времени. Вместе с тем в королевской сокровищнице искусства, включающей множество шедевров, он знакомился с высшими достижениями европейской живописи. Hoвый период исканий Веласкеса в первую очередь сказался в портрете и бытовом жанре. Изображая короля и знать, он исходил из традиции испанского парадного портрета 16 века, но внутренняя характеристика портретируемых у Веласкеса многограннее. В портрете Филиппа IV (1628, Мадрид, Прадо) передано анемичное холодное лицо с бесстрастным взглядом и тяжелой челюстью; но данная в рост стройная фигура удлиненных пропорций с широким разворотом плеч и небольшой головой импозантна. Она занимает плоскость почти всего полотна, черный плащ придает обобщенность и величественность строгому силуэту, выделяющемуся темным пятном на сером фоне. Торжественность и статичность позы, сдержанность движений, замкнутость гордого лица выражают невозмутимость духа, внутреннюю собранность и высокомерную отчужденность. Веласкес воплотил в образе короля распространенный в испанском обществе идеал достойной личности, исполненной самообладания и чувства чести. Портрет почти суров по колориту и построен на контрасте бескровного лица, белого воротника и темного костюма. Красная скатерть стола мягко вписывается в серый фон, оживляя его.
Веласкес смело расширил границы бытового жанра, насыщая его содержательностью. В картине «Вакх» («Пьяницы», 1628–1629, Мадрид, Прадо) Веласкес обратился к мифологической теме, но интерпретировал ее в бытовом аспекте. Группа веселых бродяг, охмелевшие лица которых несут следы беспокойной жизни, изображена среди просторов полей и гор. С ними античный бог вина Вакх и фавны. Присутствие Вакха придало пирушке характер действа, как бы приобщающего простолюдинов к жизни вечных сил природы. В бродягах, овеянных вольным духом полей, с их удалью и широтой характеров подмечено что-то стихийное, природное, значительное – граница между возвышенным и низменным художником как бы стирается. Бытовой жанр приобретает новое звучание. Написанный в мастерской, пейзаж хранит следы условности, он не связан с фигурами, формы которых пролеплены контрастной светотенью. Но тонкость серебристо-перламутровых, сиреневатых тонов тела Вакха, оттененных розово-красным плащом, предвосхищает зрелую живописную манеру Веласкеса.
Для формирования Веласкеса-живописца большое значение имела поездка в Италию (1629–1631), знакомство с произведениями великих мастеров Возрождения. Вернувшись из Италии художник написал большую картину на современную историческую тему – «Сдача Бреды» (1634–1635, Мадрид, Прадо). Она посвящена взятию в 1625 году голландской крепости испанскими войсками. Художник отказался от распространенной в живописи 17 века парадно-аллегорической трактовки батальной темы, Веласкес положил начало реализму в исторической живописи. Драматические события истории раскрываются через тонкие психологические характеристики главных действующих лиц, изображенных с портретной достоверностью. Испанский адмирал Спинола принимает символические ключи от города из рук побежденного голландского полководца. За внешней светской сдержанностью Спинолы чувствуется и гордое сознание победы, и благородство его натуры: учтиво встречает он побежденного, отдавая должное отваге и несломленному духу голландцев. Их предводитель, прямодушный герцог Юстин Нассаусский – коренастый, в походной одежде, без светского лоска, в момент поражения не утрачивает человеческого достоинства, добивается почетных условий сдачи крепости. Оба лагеря – испанский и нидерландский – охарактеризованы объективно, с выявлением отличия национальных и социальных особенностей каждого из них. Гордые испанские гранды с утонченными лицами, строгой выправкой образуют компактную группу, над которой победоносно высится лес копий. Нидерландские солдаты – мужественные люди из народа. И хотя склонились перед неприятелем их копья и знамена, в свободных позах и открытых лицах доминирует выражение независимости духа.
Построенная на равновесии групп композиция разворачивается на огромном, уходящем вглубь пространстве равнины, на фоне Бреды с ее могучими форпостами. Центр композиции – эпизод передачи ключей, он же психологическая завязка картины,– окружен полукольцом действующих лиц, которые как бы вовлекают зрителя в событие. Широта замысла подчеркнута пейзажем, в котором отблески пламени и дым пожара сливаются с серебристым туманом летнего утра. Точно переданы приметы местности, следы недавних битв. Богатство красочной палитры, построенной на прозрачных валерах, решение проблемы изображения человека в световоздушной среде характеризуют новый этап творчества Веласкеса. Исчезают глухие темные тени, резкие линии, серебристый свет и воздух окутывают фигуры.
1630-е и 1640-е годы – время расцвета портретного искусства Веласкеса. Живописец создал галерею образов представителей испанского общества – аристократов, сановников, полководцев, кардиналов, дворян. Традиционные рамки портретных композиций изменились. Веласкес писал портреты-картины с пейзажным фоном, воспроизводившим воздушную глубину, мягкий серебристый свет, окутывающий фигуру, придает позам портретируемых большую элегантность, естественность («Портрет инфанта Фердинанда», около 1632, Мадрид, Прадо). Наряду с охотничьими портретами художник исполнял традиционные конные, достигая в них порою непосредственности и обаяния образа («Конный портрет инфанта Валтасара Карлоса», около 1635, Мадрид, Прадо). Более зорким становится его глаз к внутреннему миру изображенных людей.
В поколенном парадном портрете Филиппа IV (1644, Нью-Йорк, Музей Фрик) он утверждает новые принципы реалистического портрета. С блеском воспроизведенный великолепный костюм лишь обостряет впечатление заурядности, душевной инертности и безволия постаревшего короля.
Во время второй поездки в Италию Веласкес написал портрет папы Иннокентия X (1650, Рим, галерея Дориа-Памфили). По беспощадности и многогранности характеристики, по блеску живописного воплощения это один из лучших реалистических портретов в мировом искусстве. Тяжелым взглядом исподлобья недоброжелательно смотрит Иннокентий на зрителя. Непривлекательный внешне образ многопланов – Иннокентий хитер, жесток, двоедушен, но вместе с тем умен, решителен, проницателен, то есть как личность монолитен, значителен. Колорит портрета построен на мощном аккорде переливчатых темно-красных, вишневых, пурпурных, пламенно-розовых оттенков накидки, скуфьи, кресла и фона. Холодные голубые глаза, белоснежный воротник и мерцающие складки кружевного белого стихаря контрастируют с красными тонами, создают напряженность, созвучную образу человека сильных, но жестоких страстей, изображенного в момент их концентрации. Солнечные лучи, смягчая контуры, объединяют краски, голубые прозрачные тени и рефлексы рождают богатство полутонов. Портрет Иннокентия X открывает поздний этап творчества Веласкеса, когда он написал и ряд великолепных детских портретов, хранящих всю непосредственность и свежесть впечатлений от живой натуры, преображенной игрой светотени («Инфанта Маргарита», около 1660, Мадрид, Прадо; Киев, Музей западного и восточного искусства). Художник часто оказывает предпочтение свободной от аксессуарности погрудной форме, где портретируемый окружен воздушным золотистым фоном. С особой проникновенностью он изображает людей творческого, интеллектуального склада со сложным многогранным внутренним миром («Неизвестный», 1630-е годы, Лондон, собрание герцога Уеллингтона). Портрет ученика и слуги мавра Хуана Парехи (1649, Солсбери, собрание Радиор) – воплощение благородства, человечности и силы независимого характера.
Особое внимание обращает на себя серия портретов шутов и карликов испанского двора – людей, стоящих внизу иерархической лестницы. В них ярко отразилось уважение художника к человеческому достоинству, внутреннему миру обездоленных. Правдиво передавая духовную и физическую неполноценность, Веласкес раскрыл в их образах человечность и поднялся до скорбного трагизма. С немощным телом Эль Примо (1644, Мадрид, Прадо) контрастирует его умное сосредоточенное лицо, сдержанно-печальное, полное душевной красоты и значительности. Растерянный Эль Бобо из Кории (около 1648, Мадрид, Прадо) забился в угол. Лихорадочно-беспомощно потирает он дрожащие руки, в глазах проскальзывает неясное душевное движение, но в страдальческой робкой улыбке много трогательно-детского, просветленного. Мягкие черты растворяются в потоке света, обостряя выражение взволнованности. Точка зрения сверху вниз, избранная художником, сжатое пространство, как бы теснящее юношу, усиливают чувство одиночества, подавленности.
В поздний период творчества Веласкес создает замечательные по силе обобщения и сложности композиции. В условиях наступления католической реакции в Испании он воскрешает античную тему, волновавшую мастеров итальянского Возрождения. В картине «Венера с зеркалом» (около 1657, Лондон, Национальная галерея), развивая традиции Тициана, Веласкес идет дальше в сближении образа богини с реальной женщиной. Полная обаяния молодая испанка запечатлена на ложе в случайной непринужденной позе. Неожиданная точка зрения со спины, избранная художником, подчеркивает острую красоту гибкого тела. Зеркальное отражение лица фиксирует самосозерцание, в которое погружена молодая женщина.
В картине «Менины», или «Фрейлины» (1656, Мадрид, Прадо), художник тонко улавливает внутреннюю подвижность и изменчивость жизни, ее контрастные аспекты. Перед зрителем как бы выхвачена из жизни сцена повседневного быта королевского двора. В левой части комнаты Веласкес изобразил себя во время работы над парадным портретом королевской четы. Но зритель видит ее только в зеркальном отражении позади художника. Присутствующие на сеансе инфанта Маргарита, менины и карлики в церемониальных позах готовятся приветствовать царственных особ.
Жанровые эпизоды – расшалившийся карлик со спящей собакой, беседующие придворные, фрейлина, подносящая бокал воды инфанте, гофмаршал, отодвигающий гардину с окна,– случайности обыденной жизни, нарушающие статичность церемониального дворцового уклада. Синтез двух пространств – прямого, уходящего вглубь к окну, через которое врывается солнечный свет, и воображаемого зеркального, расширяющего пространство,– разрушает замкнутость композиции, включает ее в поток реальной жизни. В этом окружении динамичного пространства доминирует образ самого художника, исполненного творческого самоуглубления, возвышающегося и над парадным и над случайным в жизни.
Картина «Менины» написана с удивительной смелостью, легкостью и свежестью. Веласкес применяет мазки чистых цветов, не смешивая их на палитре; для зрителя, находящегося на расстоянии от картины, они сливаются, создавая впечатление струящегося, пронизанного серебристым светом воздуха, смягчающего резкие очертания фигур, объединяющего в единое целое передний и удаленные планы. Общий серовато-зеленый и серо-коричневые тона картины смягчают яркие краски, доминируют черный, серебристо-белый, серо-жемчужный, коричнево-серый и зеленый цвета. В них мягко вписываются розовое платье инфанты, ее хорошенькое, с трепетно-нежными очертаниями надменное лицо с живыми глазами, в обрамлении золотистых волос, кораллово-красные и голубые цвета лент на платьях и в волосах инфанты и фрейлин, световые блики на потолке комнаты. «Это не картина, а сама жизнь»,– писал о «Менинах» французский писатель Теофиль Готье. Совершенна композиция картины, основанная на равновесии фигур и архитектурных форм. Композиционно картина делится на две части: верхнюю – свободную, нижнюю – занятую фигурами. В свою очередь каждая половина имеет свои внутренние деления. Ясность пропорций рождает у зрителя чувство гармонии.
Веласкес одним из первых среди художников Западной Европы воспел красоту повседневного человеческого труда, изобразив гобеленную мастерскую с ее рабочей обстановкой. В монументальной композиции «Пряхи» (1657, Мадрид, Прадо) одновременно изображены сцены труда (испанские пряхи за работой – на переднем плане), светской жизни (нарядные дамы, рассматривающие великолепный гобелен,– на дальнем плане) и миф (об Афине и ткачихе Арахне), вытканный на гобелене, повешенном на стене дальнего плана. По широте охвата мира в «Пряхах» Веласкес идет дальше, чем в «Менинах». Картина прекрасно скомпонована, сосредоточенные на своей работе пряхи полны энергии, объединенные единым размеренным ритмом движения, их позы грациозны и непринужденны, ловкие жесты уверенны. Среди них выделяется женственной прелестью девушка справа. Два источника солнечного света создают ощущение пространства и глубины интерьера гобеленной мастерской. Погруженная в полумрак прозрачных теней среда напоена мерцающим золотистым светом. В атмосфере дальнего плана растворяются контуры предметов, и вытканные на коврах мифологические фигуры сливаются в живописном единстве с изображенными реальными. Созвучие нежнейших серо-голубых, розовых, светло-синих, сиренево-розовых, блекло-желтых, светло-красных и серебристо-белых тонов преображает дальний план в мир чистой поэзии. Красота сцены переднего плана выражена сдержанными, но насыщенными красно-коричневыми, сине-зелены- ми, черно-коричневыми и густо-красными тонами. Композиционная находка Веласкеса – сопоставление двух различных по характеру сцен дало возможность правдиво выразить представление художника о многообразии реального мира, о красоте жизни, сочетающей обе реальности – поэтическую, сотворенную руками простых работниц, прославивших пряху Арахну, наделенную творческой силой, и материально осязаемую, конкретную, воплощенную в созидательницах прекрасных ковров. Картина «Пряхи» наглядно объясняет существо испанского реализма и, в частности, реализма Веласкеса – путь к красоте через обыденную действительность.
Открытия Веласкеса в области цвета и света, его могучий реализм оказали влияние на живопись 18–19 столетий. С середины 17 века испанское искусство утратило непосредственную связь с жизнью. В нем усилились черты идеализации, внешней эффектности, обнаружились мистические тенденции. Последним крупным живописцем севильской школы, где живопись дольше сохраняла верность реализму, был Бартоломео-Эстебан Мурильо (1617–1682), крупный живописец, произведения которого отличались гармоничностью колорита, тонко воспроизводили эффекты света, воздушность среды. К лучшим его работам относятся изображения уличных мальчишек, играющих в кости, лакомящихся и т. п. («Мальчик с собакой», 1650-е годы, Санкт-Петербург, Эрмитаж). Строгая простота в трактовке сцен из народной жизни и религиозных сюжетов позже вытеснилась бесхарактерностью, сентиментальностью, внешней красивостью и сухостью исполнения.
Экономический и политический упадок Испании во второй половине 17 века тяжело отразился на всех областях жизни. Настроение разочарованности заставило искать ухода от действительности. К концу 17 – началу 18 столетий в испанском искусстве утвердился стиль барокко со свойственными ему пышной декоративностью и театральностью.
Картины Веласкеса Часть 1 ►
Картины Веласкеса Часть 2 ►
История зарубежного искусства ►
