Крамской Иван Николаевич
Картины Часть 2
Критики сетовали на то, что не все произведения Ивана Николаевича Крамского равнозначны по силе художественной правды. Это художник и сам признавал без колебания; иногда он не интересовался лицом, с которого ему приходилось писать, и тогда становился только добросовестным протоколистом. Крамской понимал и пейзаж и хотя не написал ни одной картины этого жанра, но в «Майской ночи», равно как и в другой картине «Лунная ночь», превосходно передал лунное освещение не только человеческих фигур, но и пейзажной обстановки.
Техника живописи у Крамского была – тонкая законченность, которую иногда считали некоторые излишней или чрезмерной. Тем не менее Крамской писал быстро и уверенно: в несколько часов портрет получал сходство: в этом отношении замечателен портрет доктора Раухфуса, последняя предсмертная работа Крамского (Портрет написан в одно утро, но остался неоконченным, так как Крамской за этой работой умер.)
Много произведений Крамского находится в известной Третьяковской галерее в Москве (картины «Неутешное горе», «Христос в пустыне» и «Майская ночь»; портреты П. М. Третьякова, графа Л. Н. Толстого, Д. В. Григоровича, Н. А. Некрасова, П. И. Мельникова, В. В. Самойлова, М. Е. Салтыкова; рисунки: «У лукоморья дуб зеленый», портрет В. Васистова, Н. Ярошенко и другие произведения).
Крамской занимался также гравированием на меди крепкой водкой; в числе исполненных им офортов, лучшие – портреты императора Александра III, в бытность его наследником цесаревичем, Петра Великого и Тараса Шевченко. Стал бы Крамской крупным историческим живописцем – трудно сказать. Рассудочность у художника преобладала над воображением, как он сам признавался и в интимном разговоре, и в переписке, ставя И. Е. Репина выше себя по существу таланта.
Вообще Крамской был очень требователен к художникам, чем нажил себе немало порицателей, но вместе с тем строго относился к себе и стремился к самоусовершенствованию. Замечания Крамского и его мнения об искусстве не имели характера лишь личного убеждения, но обыкновенно были доказательны, на сколько это вообще возможно в вопросах эстетики. Основное его требование – содержательность и национальность художественных произведений, их поэтичность; но не менее того Крамской требовал и хорошей собственно живописи.
В этом отношении Крамской должен быть отмечен, и в этом можно убедиться, читая переписку художника, изданную А. Сувориным по мысли и под редакцией В. В. Стасова («Иван Николаевич Крамской, его жизнь, переписка и художественно-критические статьи» (СПб., 1888). Нельзя сказать, чтобы Крамской судил верно по первым впечатлениям, но всегда более или менее мотивировал перемену мнения. Иногда мнения его долго оставались колеблющимися, пока живописец не находил компромисса.
Крамской не имел достаточно полного художественного образования, всегда жалел о том и восполнял этот недостаток постоянным серьезным чтением и сообществом интеллигентных людей, вследствие чего он сам был полезным для художников собеседником (Крамской известен также своей педагогической деятельностью, как преподаватель с 1862 года в рисовальной школе общества поощрения художников).
на прогулке, 1876, ГТГ
Без Ивана Николаевича Крамского невозможно представить демократическую художественную культуру второй половины ХIХ века. Крамской играл определяющую роль на всех этапах развития передовой русской живописи 1860-1870-х годов. Он по праву был идейным лидером, совестью и мозгом передвижничества. Крамской Иван Николаевич скончался 24 марта 1887 года в Санкт-Петербурге. По материалам статьи из «Словаря Брокгауза и Ефрона», 1894 – 1907.
